Дарья асламова последние репортажи. Европу захлестнули полчища алчных мигрантов. Журналистика – хорошая профессия для женщины

Спецкор «Комсомольской правды» Дарья АСЛАМОВА побывала в охваченной огнем стране и убедилась, что линия фронта там проходит практически повсюду

«Разворачивайся! Это дорога на ДАИШ (ИГИЛ)*» Размахивая руками, к нам бежит сирийский солдат. Вокруг столбом стоит красная пыль, сквозь которую солнце кажется горящим кровавым шаром. Песок забивает легкие, и если я открою рот, то начну каркать как ворона. От ужаса я глотаю виски прямо из бутылки и дрожащим голосом спрашиваю моего переводчика и нового друга Назира: «Мы чуть не уехали прямо в ДАИШ?!» «Ну, ведь не уехали, - спокойно отвечает он. - Тут просто развилка: направо - ДАИШ, прямо - «Джебхат Ан-Нусра»*, налево - Алеппо».

Солдаты просят у нас бутылку воды. Но как только мы останавливаемся на открытом месте, резкие щелчки пуль загоняют нас обратно в машину.

* организации запрещены в России.

ТРУДНЫЙ ПУТЬ В АЛЕППО

Еще два часа назад мы подъехали к Алеппо, из которого поднимался черный дым и слышался грохот взрывов. Предчувствие опасности заставило меня навести лоск на свои доспехи. Я напудрила лицо и накрасила губы, что совершенно бессмысленно при пятидесятиградусной жаре. Пудра спеклась комками, помада расплылась, и через пять минут я похожа на клоуна. Мое легкое платьице прилипло к телу. Но Назир пообещал мне лучший кебаб на свете, арак (местная водка и отличное средство от дизентерии, - если не разбавлять водой, совершенно выжигает внутренности) и даже парикмахерскую, если в городе будет электричество. Главное, прорваться в Алеппо.

Но прекрасная новая дорога перерезана боевиками, прямо на ней идут отчаянные бои, и солдаты отказываются нас пускать. «Но ведь до Алеппо всего десять километров! - умоляю я. - Может, прорвемся?» Две мины, взорвавшиеся неподалеку от нас, разом охлаждают мой пыл. Ситуация безвыходная! Бензин на исходе и добыть его можно только в городе (в Сирии за бензином люди стоят в очереди сутками). Ближайший безопасный город Хомс - в трехстах километрах. Даже если мы чудом достанем бензин, через пару часов стемнеет, и дорога станет смертельно опасной. С одной стороны - террористы из «Ан-Нусры», с другой - ИГИЛ. Каждую ночь они пытаются перерезать единственную дорогу на Алеппо. Это тот самый участок пути длиной в 150 километров, на котором водители выжимают из машины все. «Ялла! Ялла!» («Быстрей, быстрей!»). Только бы не попасть в лапы к шайтанам.

Жители пригорода Алеппо не кажутся мне приветливыми. Исчезли сирийские флаги и вездесущие портреты президента Асада. Всюду валяются внутренности баранов, разлагающихся на солнце.

Может, нас кто-нибудь приютит? - робко спрашиваю я Назира. - Москва передает, что дорогу на Алеппо уже отбила сирийская армия. И завтра мы проскочим, а?

Даже не думай! Приютят тебя с удовольствием, а ночью продадут ИГИЛ. И ты кому веришь? Москве, что дорога освобождена, или своим глазам?

Москве, - говорю я, чуть не плача. - Но ведь есть же обходная дорога вокруг города.

Это два часа. Песок и камни. Там только джипы пройдут. А у нас низкая машина. Если застрянем, снайперы из нас котлету сделают.

Но попробовать-то можно? - спрашиваю я.

Можно, - меланхолично говорит Назир. Я обожаю это «можно». В самой трудной ситуации, когда все летит к чертям, Назир всегда говорит неизменное «можно».

УНИЧТОЖЕННОЕ СОКРОВИЩЕ

Спустя почти три часа мы въезжаем в Алеппо, но чувство триумфа сметает ужас отчаяния. «Боже мой! Боже мой! - бессмысленно шепчу я. - Жемчужина Ближнего Востока! Мираж в пустыне! Город, которому восемь тысяч лет! Не умирай! Я видела во сне все твои базары и мечети, я мысленно прошла твоими улицами и закоулками! Ты - отдохновение для усталого путника и мечта предприимчивого торговца. О, что с тобой стало?!» Все декорации к фильму ужасов бледнеют перед реальностью. Настоящий Апокалипсис! Скелеты высотных домов, их мертвые глазницы, стены, которые вопиют: «Мы все видели!»

Но вдруг битое стекло перестает скрипеть под колесами. Крепкий асфальт, чистые улицы и бьющаяся жизнь в конце мертвого тоннеля. Какой-то доброволец окатывает нашу красную от пыли машину водой из шланга. И я вижу оазис: дома благородной восточной архитектуры из удивительного желтого камня, кафе, где продают мороженое, детей, ныряющих в реку с моста. Женщины в одеждах из плотных синтетических тканей, в черных шерстяных штанах, перчатках, носках и в солнечных очках (настоящие марсианки!) придирчиво рассматривают мое беспечное платье. Никто не обращает внимания на звуки недалеких взрывов. Смерть - слишком привычная часть местной жизни.

Я вижу витрины магазинов с драгоценностями с нахальными надписями «Тиффани». Отели, еще сохранившие лоск прежней роскоши, где электричество дают с шести вечера до часу ночи (только благодаря генераторам в холле светят тусклые лампы, и вентиляторы месят жирный горячий воздух). Нету льда, не работают холодильники, даже простыни кажутся десятипудовыми. Ночью от жары кровь свертывается в жилах.

Я мечусь голой по кровати и слышу, как российская авиация бомбит пригороды и восточную часть города, где засели террористы. Для местных жителей, живущих в западной части, контролируемой сирийской армией, - это самый успокаивающий звук. «Наши прилетели, - с гордостью говорят они, - русские».

Утром я просыпаюсь от ожесточенной автоматной стрельбы под окнами отеля. Выглянув в окошко, вижу, что прохожие никак не реагируют. Даже женщины с детьми. «Так у нас провожают мертвых героев, - объясняет портье. - Из морга госпиталя только что забрали тело погибшего солдата».

БИТВА ЗА ЦИТАДЕЛЬ

Я иду вместе с бойцами сирийской армии по пустынным узким улочкам старого города Алеппо, словно специально созданных для засад и нападений из-за угла. Древний город, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО - главная арена битвы между сирийской армией и террористами.

После трех лет боев от города остались лишь стены. Я спотыкаюсь об табличку с надписью «бельгийское консульство». По названиям разбитых отелей и магазинов можно себе вообразить, в какой роскоши купался Алеппо до войны, самый богатый торговый и промышленный центр Сирии.

Мы ныряем в крытый рынок, тянущийся на тринадцать километров, самый длинный в мире. Я поднимаюсь и спускаюсь по бесчисленным лесенкам, следую длинными переходами и иду через подвалы, где разбросаны тряпки, пуговицы, обувь для продажи. Мои бархатные туфельки ступают по битому стеклу, их покрывает пыль войны и разрухи.

И вот неожиданно я попадаю в главный штаб, куда стащили с окрестных брошенных домов солидную мебель. Карты, кресла, настоящий кофе с кардамоном, ледяная вода из крошечного холодильника и даже вентилятор! Офицер-спецназовец по имени Надыр, красивый усталый спокойный мужчина, уже три года воюет в Алеппо. Именно он руководил операцией по взятию древней Цитадели, возвышающейся над городом на 50 метров.

Поймите, взять и удержать Цитадель - это означает не просто контроль над главной стратегической высотой города, - объясняет Надыр. - Крепости более трех тысяч лет. Это главная гордость жителей Алеппо, ее моральный символ. Кто владеет Цитаделью, владеет городом. Мы склоняемся над картой крепости:

Внутри держатся наши солдаты, - говорит мой собеседник. - Снаружи - все эти спевшиеся между собой банды: «Джебхат Ан-Нусра», «Ахрар Аш-Шам», «Нур ад-Дин аз-Зинки» (запрещенные в России группировки).

Я вздрагиваю: - «Аз-Зинки» - это та группировка, которая недавно казнила десятилетнего палестинского мальчика и выложила видео его казни в интернет?

Да. Они сейчас, позабыв про распри, сражаются все вместе. («Аз-Зинки» - «умеренная» исламистская группировка, которая получает финансовую и военную помощь США и Саудовской Аравии. В связи с убийством ребенка официальные представители США заявили о «возможности пересмотра своих отношений» с бандой, члены которой, по настоянию американцев, представляют официальную оппозицию на женевских переговорах. - Д.А.)

Древний город пуст, нет мирных жителей. Вы контролируете треть старого города и главную крепость. Почему этих крыс нельзя выкурить отсюда?

Тоннели, - мрачнеет офицер Надыр. - Все, что у нас под ногами, пронизано сетью древних тоннелей. Террористы их контролируют, чистят, расширяют и строят новые. Мы постоянно слушаем землю, где они копают.

Вот смотрите - Надыр показывает видео на телефоне: дырку в земле и тела убитых террористов. - Две недели назад мы их слушали и ждали. Когда они вышли на поверхность, их тут же убили. Это удача. Но ведь не всегда нам везет.

Я хочу увидеть крепость! - умоляюще говорю я. - Говорят, она великолепна! А вдруг я больше никогда не попаду в Алеппо? Или крепости уже не будет?

Вы ее увидите, - улыбаясь, говорит офицер. - Хотя мы уже три месяца не пускаем журналистов. Но никакой самодеятельности. Двигайтесь прямо вслед за мной.

Мы бредем в мертвой тишине, прерываемой внезапными разрывами мин. Вдруг офицер Надыр останавливается перед грудой камней. - Прижмитесь к стене! Здесь работают снайперы. Посмотрите на эти три разрушенных здания. Здесь располагался наш отряд. Два года назад террористы прорыли тоннель и подорвали снизу все три здания. Погибло 67 моих товарищей. Мы так и не смогли достать тела. Место постоянно обстреливается. Когда-нибудь... - У него прерывается голос. - Когда все закончится, здесь будет братская могила и памятник. Должны быть!

А потом я вижу крепость! Трагический шедевр, уже три тысячи лет обильно заливаемый человеческой кровью! Кто только не сражался за эту Цитадель и за этот древний город, стоявший на Великом Шелковой пути. Пролитая кровь оплодотворила сирийскую пустыню, где чудом растут оливковые и фисташковые деревья. Внезапно мы слышим неистовое молитвенное пение моджахедов и замираем. Пятница! - Как далеко они от нас? - шепотом спрашиваю я.

Не более 80 метров. Несмотря на испепеляющую жару, я вся покрываюсь мурашками и холодным потом. И вспоминаю слова одного моего сирийского друга: «Эти люди - зомби. Представь себе человека, которому полностью стерли одну компьютерную программу мозга и внесли другую. Ему объяснили: жизнь на земле - пустота и ловушка для грешников, рай там, наверху. Чем быстрее ты туда попадешь, тем лучше. Смерть на войне - пропуск в рай. А теперь представь: как трудно людям, которые любят и ценят жизнь, бороться с теми, кому она безразлична?»

ПУСТЫЕ ГУМАНИТАРНЫЕ КОРИДОРЫ

Их всего четыре. Три - для гражданских лиц, один - для боевиков. Лишь нескольким семьям удалось просочиться в самом начале, и все. Я стою, несколько обескураженная, перед огромной мусорной свалкой, перегораживающей узкий проход в старом городе.

Это гуманитарный коридор? - с сомнением спрашиваю я.

Да, - отвечают мне сирийские офицеры. - Внутри дырка, через которую можно пройти.

Я пытаюсь сфотографировать дырку, но меня тут же отталкивают к стене.

Осторожней. Коридор постоянно обстреливают снайперы.

А как же пройдут гражданские? - с сомнением спрашиваю я.

Пока будешь лезть через мусорную кучу, тебя десять раз убьют. Внезапно мы видим мужчину с мальчиком лет четырех. Он спокойно идет через открытое пространство. Оказалось, это местный житель по имени Султан, который живет прямо над мусорной свалкой. Каждый день он приходит к солдатам за хлебом.

Султан выглядит спокойным.

А тут все ко мне привыкли: и с той, и с этой стороны. Меня никто не трогает. Знают, что мне сына надо кормить, - объясняет он.

А много желающих с той стороны, чтобы пройти через коридор?

За последние дни ни одного не видел. Зато снайперов - сколько хочешь.

Я думаю, все, кто хотел сбежать, давно сбежали. Западные газеты уже несколько недель рыдают над «трагедией жителей двухмиллионного Алеппо», которых бомбят «злые русские самолеты». Но давайте расставим все по местам. Даже осторожная «Википедия» сообщает, что в городе осталось меньше миллиона жителей. (И, кстати, большая их часть проживает в западной, относительно благополучной части города, контролируемой сирийской армией, и страдают там не от бомбардировок, а от ракетных обстрелов террористов.)

О каких мирных жителях на востоке города вообще идет речь? - удивляется коренной житель Алеппо доктор Абдул Начед. - Когда три года назад все эти банды вроде «Ан-Нусры» захватили восточную часть, все мои знакомые, друзья друзей и вообще все приличные люди с той стороны давно уехали. Алеппо был самым богатым городом Сирии! У всех были накопления на черный день. Те, кто победнее, уехали в Дамаск, остальные в Турцию и в Европу. Остались только террористы и их пособники. Больше никого! А сейчас все с ними носятся и кричат, что там полно мирного населения. Да откуда? Конечно, нельзя исключать, что кто-то остался, хотя мне трудно в это поверить.

Доктор Абдул Начед, один из немногих врачей, оставшихся в Алеппо, принадлежит к богатой, уважаемой семье. Пару недель назад сирийская армия освободила еще одну часть города, где находилась знаменитая фабрика сладостей, принадлежащая его отцу. Он с горечью показывает мне видео на телефоне: разрушенные помещения, разграбленные склады. Украдено дорогое оборудование. Все надо начинать с нуля. - Если б не моя зарплата врача, просто не знаю, на что бы жила вся наша семья. Я остался здесь, потому что нужен своей стране. Половина врачей уехали из Алеппо. Каждый день я думаю о том, вернется ли мой сын из школы. И выживу ли я сам по дороге домой.

Доктор Начед - очень набожный человек, соблюдающий все заповеди ислама. «Запад и Америка финансировали ДАИШ, которые прикрывают убийства и беззакония именем ислама, - говорит он. - А потом Запад удивляется, когда террор приходит к ним в дом. Я не злорадствую. Я никому не желаю зла, а только мира. Я верующий человек. Но для меня ислам, который призывает к убийствам, - это не ислам. Таким ислам сделал Запад, спонсируя террористов.

КОМУ МЕШАЛА БОГАТАЯ СИЛЬНАЯ СВЕТСКАЯ СИРИЯ?

До так называемой «Арабской весны» Сирия была одной из самых преуспевающих, светских, безопасных и цивилизованных стран арабского мира. В 2010-м довоенном году рост экономики составил 4,5%, государственный бюджет был бездефицитным. (И это при том, что Сирии приходилось кормить 1,2 миллиона иракских беженцев и 400 тысяч палестинских.) Туризм процветал. Сельское хозяйство было одним из самых успешных в мире. Даже пресловутая засуха, якобы спровоцировавшая «революцию», - неприятное, но обыкновенное явление для Сирии. Именно благодаря засушливому климату Сирия производит твердые сорта пшеницы, которые, к примеру, закупали итальянцы для производства макарон.

Здесь повсюду жирная, красная земля, которой только рожать и рожать. Пшеница, оливки, фисташки, виноград, смоквы. Все зреет и наливается соком под жарящим солнцем. Здесь живет предприимчивый и по-восточному хитрый народ, тысячелетиями осваивавший искусство бизнеса. До войны в стране были построены отличные дороги, принесшие в Сирию торговлю и деловое оживление. Именно эти дороги спасли государство, когда террористы захватили основные шоссе. Но осталось множество асфальтированных дорог местного значения. Даже в тяжелейший 2014 год, когда войной была охвачена почти вся Сирия, промышленный рост составил 1% (я не говорю о «сером» бизнесе, который, разумеется, не попал в официальные сводки).

Когда я выезжала из Алеппо, меня поразило огромное количество грузовиков, которые под угрозой обстрелов везли знаменитый алеппский текстиль. Тут же работали бульдозеры, готовившие новую дорогу взамен захваченной боевиками. Поля обрабатываются даже там, где в любой момент могут совершить нападение игиловцы. Сирийцы - неутомимые строители и потрясающие жизнелюбы. Дамаск, город, которому по самым скромным подсчетам не менее десяти тысяч лет, необычайно современен и переполнен жизнью. К обстрелам уже привыкли. В модный ресторан старого города пару недель назад залетела мина, убившая несколько человек, однако, люди по-прежнему сидят в кафе, курят кальян и наслаждаются жизнью. В Сирии, кстати, самая вкусная еда на свете. (Поверьте опытному человеку. Даже в воюющем Алеппо есть одно заведение, которому ресторанный гид «Мишлен» дал бы все три звезды.)

Люди здесь любезны и предупредительны от природы. Местная бюрократия, разумеется, невыносима, но даже с ней можно ладить. Воровство не развито, и это при том, что в Дамаске за счет беженцев в три раза увеличилось население. Люди часто оставляют машины незакрытыми. Первое ощущение от Дамаска - это великая цивилизация (в отличие, к примеру, от Каира, где бродят совершенно дикие люди). Прекрасный, влюбленный в жизнь город, терпимый, снисходительный, культурный. До войны здесь почти не носили хиджабов. Но деревенские жители и беженцы, хлынувшие в город, поменяли картину. Однако, коренные горожанки, в отличие от «понаехавших», щеголяют в узких «рваных» джинсах, откровенных кофточках с глубоким декольте и красят волосы в самые немыслимые цвета. И никто не свистит им в след, как это принято на востоке.

Кому же мешала богатая сильная светская Сирия, где бок об бок мирно уживались христиане и мусульмане, и чья экономика росла как на дрожжах? Да почти всем. Саудовской Аравии и Катару, которые мечтали не только проложить через нее нефте- и газопроводы в Европу, но и полностью обратить в ваххабизм (радикальное учение, отпочковавшееся от ислама) суннитское население страны, составляющее 78 процентов. Турции, которая в силу исторической традиции (Сирия была частью Османской империи) привыкла считать соседнюю страну чем-то вроде своей вотчины.

Израилю, отобравшему в свое время у Сирии Голанские высоты (не только стратегические важные, но чрезвычайно благодатные земли с точки зрения климата, сельского хозяйства, туризма и религиозного паломничества). Воюющая в Сирии на стороне Асада ливанская «Хезболла» (один из врагов Израиля) понесла серьезные потери (по слухам, до двух тысяч человек), что опять же на руку враждебным соседям. Поэтому Израиль охотно оказывает медицинскую помощь боевикам «Ан-Нусры» и ИГИЛ, якобы руководствуясь милосердием. (Вы можете представить себе израильтянина, который из любви к ближнему лечит боевика из ИГИЛ?! Я лично не могу.)

Молитва у головы Иоанна Крестителя в мечети Омейядов в Дамаске

Кроме того, немало экспертов обратили внимание на тот факт, что ИГИЛ никогда не угрожает Израилю, и в свою очередь Израиль держит рот на замке по поводу ИГИЛ. По всей видимости, у них сложились нормальные деловые отношения. Более того, Израиль не раз бомбил колонны «Хезболлы» на территории Сирии, которые шли на помощь гибнущим сирийским войскам.

Но главный враг Сирии - Америка. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить основную стратегию США: они уничтожают только относительно светские, благополучные мусульманские страны, где и не пахнет исламским экстремизмом.

Их цель - хаос, разрушающий мирный ислам. Так были уничтожены светский Ирак под управлением Саддама Хусейна, умеренная Ливия, умеренный Египет, контролируемый Мубараком, а теперь мишенью стала Сирия. Американцев совершенно не волнуют права человека в Саудовской Аравии и Катаре, одержимых человеконенавистническим учением ваххабизма. Их не тревожит шиитский Бахрейн (где находится американская база), власть над которым захватили горстка суннистских самозваных «монархов». Почему?

Все очень просто. Ваххабизм был придуман и оплачен в XIX веке англичанами, а в Саудовской Аравии именно англосаксы возвели на престол узурпаторов Саудитов, в чьих жилах нет ни капли благородной крови потомков пророка Мухамедда. Это поддельные проклятые короли. Именно этим жалким захватчикам отдали ключи от величайших святынь Мекки и Медины. И об этом знает весь арабский мир.

КАК ЖИВЕТ ПАЛЬМИРА

Тяжко. Трудно. Нет воды, нет электричества. Хотя уже вернулось 150 семей. Сирийские офицеры пригласили меня в первое, открывшееся «кафе». Прямо на разбомбленной улице, где на всех домах написано по-русски «Мин нет», предприимчивый хозяин магазинчика выставил диваны, на которых можно посидеть за чашкой чая и покурить кальян.

Внезапно мы видим трехлетнюю девочку, и все замираем, словно увидели чудо. А это и впрямь чудо! Если в Пальмире появились дети, значит, жизнь возвращается! Чувствуя себя центром всеобщего внимания, маленькая кокетка охотно позирует для съемки и принимает позы, достойные фотомодели.

Сокровища Пальмиры все еще великолепны. И, слава Богу, уцелели прекрасные римские колоннады и амфитеатр. Но мировое сообщество, стенавшее о горестях Пальмиры, не спешит восстанавливать разрушенный город. Впрочем, их можно понять. Фронт всего в 20 километрах, и игиловцы просто мечтают вернуться в Пальмиру, чтобы устроить там свой собственный «кровавый концерт». Грабить там уже нечего, а вот отомстить русским и поднять свой престиж - это для них вопрос их варварской «чести».

За два дня до вашего приезда началось новое наступление на Пальмиру, - говорит генерал Малик. - Наши разведчики и русская разведка определили, что на расстоянии 25 километров от города есть крупный центр боевиков, - склады с оружием, тренировочные центры и командный пункт. Все эти данные передали русскому центру авиации. Вылетело 6 самолетов-бомбардировщиков, и наступление на Пальмиру было отрезано. Опасность лишь отодвинута, но она никуда не ушла. (Позже местные офицеры показали мне ужасающие фото: сожженные трупы сирийских солдат с выколотыми глазами, застигнутых врасплох на блок-посту наступлением игиловцев.)

Вы пустили в страну не только русских, которые жизненно заинтересованы в уничтожении главного очага мирового терроризма, слишком близкого к нашим границам, - говорю я. - Но здесь также воюют «Хезболла» и Иран. Вы не боитесь, что рано или поздно вам предъявят счет?

Нисколько. Давайте говорить откровенно. Сирия создала и поддерживала ливанскую «Хезболлу». Морально, материально и оружием, особенно во время войны Ливана и Израиля. Это они нам обязаны, а не мы им. Что касается Ирана, мы всегда были другом этой страны. Даже когда Саддам Хусейн по наущению американцев начал войну против Ирана, слишком слабого после революции, подвергнутого жесточайшим санкциям, Сирия была единственной арабской страной, которая встала на защиту Ирана. И не забывайте: Иран всячески поддерживает шиитов в Ливане, но в силу географии сделать это он может только через нас, сирийцев. Так что у нас нет неоплаченных счетов ни перед Ираном, ни перед «Хезболлой». Есть взаимопомощь.

Путин и Эрдоган провели переговоры по сирийскому вопросу. Сократились ли караваны снабжения террористов, идущих через турецкую границу?

Практически нет. Снабжение идет через Идлиб. И не потому, что Эрдоган этого хочет. Он уже НЕ КОНТРОЛИРУЕТ ДАИШ (ИГИЛ), который сам же создал. Все поселения на турецко-сирийской границе (там, где нет курдов) - под контролем ИГИЛ. В день переворота на границе выключили свет, чтобы дать возможность игиловским отрядам перейти границу беспрепятственно. Они собирались идти на Стамбул, чтобы спасать Эрдогана.

На колонне древнего амфитеатра еще осталась веревка, на которой боевики повесили голову археолога, для издевательства надев на нее очки

Фотография обезглавленного ИГИЛ 82-летнего археолога, хранителя Пальмиры Халеда Асаада

Что же будет, когда ИГИЛ поймет, что Эрдоган ведет игру против них?

Рассуждаю я. Если он пережил один переворот, это не значит, что он переживет второй. Эксперты на Ближнем Востоке считают, что американцы собираются убрать Эрдогана любой ценой. Посчитайте его врагов: курды, против которых он ведет войну, большая часть армии, арестованная и подвергнутая репрессиям (у них остались друзья, родственники, соратники), оппозиция (более ста тысяч человек потеряли работу), ИГИЛ, который чует измену и отомстит сполна Турции, если она повернется к нему спиной, и проповедник Гюлен, сидящий в США, организовавший переворот при помощи американцев.

Вы рассуждаете верно, - замечает генерал Малик. - Если бы русские его не предупредили Эрдогана о перевороте, неизвестно, чем бы дело кончилось.

Не оказались ли мы, Россия и Сирия, в странной ситуации? Главный враг Сирии, спонсор ИГИЛ, человек, отдавший приказ сбить российский самолет, абсолютно ненадежный партнер, - а теперь мы вынуждены помогать ему удержаться у власти.

Точно. Мы ВЫНУЖДЕНЫ его терпеть. Из всех зол на данный момент это меньшее. Потому что если в Турции начнется гражданская война, это разрушит весь регион.

АРМИЯ-КАЛЕКА

Сирийская армия обескровлена. Устала от войны. Лучшие кадры убиты, новые не подготовлены. Разумеется, я видела прекрасный спецназ в Алеппо и отличных бойцов в пригородах Дамаска, где идут серьезные бои. Но это НЕ ВСЯ армия. И недостатки ее очевидны даже не военному человеку. Плохое взаимодействие между частями. Слабая мотивация. Пережитки племенного сознания («моя хата с краю»). Отсутствие должного патриотического воспитания.

Помню, как я спорила с сирийскими беженцами в Ираке: «Как вам не стыдно?! Вы молодые здоровые парни, а бросили страну в трудный момент и убежали». «А почему мы должны воевать за Асада?» «Да не Асада, а за Родину!» «А нас не учили любить Родину». И в этом огромный промах местной пропаганды. Никто не втолковал детям в школе, что они граждане ЕДИНОЙ великой прекрасной страны под названием Сирия. И именно эту страну им надо защищать даже ценой своей жизни. Это как раз то, что называется патриотизмом.

Уровень дисциплины в армии просто плачевный. Лично видела, как на блок-постах солдаты ночью садятся в кружок, пьют чай, курят кальян и сплетничают. Едет, к примеру, генерал. Кто-то один лениво поднимается, машет приветственно рукой (солдаты даже не знают, что надо отдавать честь!) и поднимает шлагбаум.

Вот что рассказывали мне российские офицеры на условиях анонимности: « Моральный дух крайне низок. Множество случаев дезертирства. Мы говорим сирийцам: в условиях войны за дезертирство расстреливают. А нам в ответ: да как же расстреливать! У нас так вся армия разбежится! И вот ловят дезертира и садят в тюрьму месяца на три. Он там отдыхает, кушает три раза в день, потом его снова посылают на фронт. Игиловцев боятся до смерти. Много бывших крестьян, которых посылают на фронт плохо обученными. Один крик «Аллах акбар!» способен обратить их в бегство. Были позорные случаи: двенадцать исламистов одержали победу над сотней вооруженных солдат, которые еще и побросали оружие при бегстве. Спокойны они лишь тогда, когда знают, что рядом русские. Как обороняться их никто не учил. Всю армию надо переучивать и перевоспитывать. Даже девчонки, которые идут в армию, куда более дисциплинированны и ответственны, чем пацаны. Вот из них могут получится хорошие солдаты.»

Дело осложняется тем, что местные власти отказываются проводить всеобщую мобилизацию. По улицам Дамаска разгуливает множество крепких, упитанных молодых людей, которые тренируются в престижных фитнес-центрах или с утра распивают чай в старом городе. Чем они заняты? Непонятно. Почему не в армии? Всех их палкой надо гнать на фронт. Их родина в опасности!

Но у властей свои резоны, которые озвучил мне политолог Али ал-Ахмад: «Это длительная и тяжелая война. Бывали дни, когда одновременно шло до 200 военных операций! Линия фронта сильно растянута. Но страна хочет, чтоб жизнь продолжалась. Гражданские учреждения должны работать. Университеты, школы, больницы, - это признак того, что государство существует несмотря ни на что».

МИРОВАЯ ВОЙНА С ТЕРРОРИЗМОМ

Действительно, линия фронта проходит практически повсюду. Безопасных мест не существует! Даже Дамаск постоянно обстреливается из трех разных точек. Я впервые пожалела о том, что не ношу бронежилет, в городке Дарайя в двух шагах от Дамаска. Городок полностью разрушен. Сирийская армия освободила большую часть территории и окружила со всех сторон боевиков, засевших в высотных бетонных домах с добротными подвалами. Террористов пытаются взять измором.

Поймите, брать эту территорию штурмом - значит, бессмысленно погубить огромное количество солдат, - объясняет командир 4-й дивизии генерал Хасан. - Там сидит до двух тысяч смертников с запасами оружия и продовольствия в подвалах. Мы очень благодарны России за помощь, но через вас хотим попросить: нам нужны авиационные бомбы, способные насквозь пробивать бетон. Иначе этих гадов не достать.

Вы считаете, что в Сирии идет гражданская война? - спрашиваю я.

О какой гражданской войне идет речь, если недавно английские газеты опубликовали официальное число наемников, проникших в Сирию за последние 5 лет: почти четыреста тысяч человек с бюджетом в 45 миллиардов долларов, потраченных на их переброску и снабжение! Откуда у англичан такие цифры? Кстати, я уверен, заниженные.

Это война, навязанная нам извне, - вторит генералу политолог Али ал-Ахмад. - Эту войну никак нельзя назвать гражданской! Сначала западные медиа пытались представить это революцией против режима, потом столкновением суннитов и алавитов, позже борьбой суннитов и шиитов. Но это чушь! Большинство местного населения составляют именно сунниты. Если бы сунниты восстали против государства, оно пало бы в течение нескольких месяцев! А страна живет так уже более пяти лет. И именно сунниты защищают страну от иноземных захватчиков, а рядом с ними сражаются алавиты, христиане, курды, шииты. Общественная почва здесь всегда была умеренной, толерантной. Мы воюем с иностранцами: с выходцами из Чечни, Дагестана, Киргизии, Таджикистана, Ирака, Афганистана, Турции. Есть даже китайские уйгуры! Я не отрицаю, что среди боевиков есть и оболваненные сирийцы, но они не командиры, не руководители.

В сущности, в Сирии идет мировая война против терроризма. Нужно, чтоб никто из этих террористов не вернулся домой. Их надо похоронить здесь.

Мы сели погреться на солнышке рядом с памятником Чайковскому у здания Консерватории. Не слишком удачное место для общения с самой «дрянной девчонкой» постперестроечной России – журналистом и писателем (или журналисткой и писательницей – не знаю, как правильно?) Дарьей Асламовой . Прохожие пялятся, узнают явно не меня, некоторые показывают пальцем. Еще бы, со мной рядом притча во языцах, женщина, «рожденная для войны и секса», как написала о ней одна наша коллега.

Для большинства ее читателей призвание Даши – шокировать окружающих. Ее место жительства – «горячие точки» планеты. Впрочем, война не обязательна, достаточно, если будет интересно, будет адреналин. Те, кто знают ее лично, высказываются не менее однозначно: «милейшая девушка», «ничего общего со своим имиджем», «ее удел – любовь и свобода». Какая же она на самом деле? Раз уж секс-символ нашей журналистики решил пообщаться с сайт , то с этого и начнем…

- Даша, Вы на самом деле дрянная девчонка или…

Не-ет, я хорошая!

- А зачем тогда такой имидж? Только ради денег?

Имидж денег не приносит, я для этого слишком практична.

- Но это был сознательный выбор?

Да это просто хорошая формулировка – дрянная девчонка, и, к тому же, это все не просто так появилось. Мне хотелось стать знаменитой – мне было 23 года. Я написала статью, где рассказала обо всех своих любовниках. Ну, не знаю… Написала о сокровенном, о том, о чем не надо было писать. Как мне было еще себя называть? «Плохая девочка» не звучит. Я и придумала: «Дрянная девчонка», а уж потом это прилепилось ко мне как кличка. А сказано было вовсе не о сути моей, а о той ситуации, в которой я тогда оказалась.

- Но, судя по Вашим публикациям, Вы в дальнейшем этому образу старались соответствовать?

Да нет, я вроде больше никаких ужасных поступков не совершала. Наоборот, я такая вся белая и пуши-истая…

- А как же Ваши знаменитые репортажи с… эротическим уклоном?

Эротический уклон не значит плохо. Наоборот, я – хорошая девочка с эротическим уклоном!

- Большинство Ваших читателей в это не верят.

Это их проблема, а не моя!

- А что такое для Вас хорошая девчонка?

Хорошая девчонка? Та, которая не предает, которая любит своих друзей, своих близких. Хорошая девочка та, которая умеет любить. А я умею любить! В общем, все по библейской технологии: не убий… хотя нет, убить тоже можно.

- За что?

Зависит от ситуации: самооборона, самозащита, состояние аффекта - не по убеждению, по обстоятельствам. Но в принципе хорошая девчонка должна быть доброй. Должна уметь прощать, а прощаю я очень легко.

- То есть хорошая девчонка может одновременно быть дрянной?

Да это даже не образ. Просто фраза осталась, хорошая фраза.

- Не тяжело жить с таким клише?

Абсолютно нет! Мне плевать на то, что обо мне думают. И всегда было плевать. Я живу в другом мире, Вы меня просто не понимаете! Мне задают вопросы такие странные! Тяжело мне или нет? Да ни фига мне не тяжело! Мне наплевать на то, что обо мне говорят! Когда я открываю свой сайт в интернете, я начинаю жутко хохотать. Мне в гостевой книге пишут ужасные оскорбления, а мне смешно! У меня обратная реакция – я не люблю, когда меня хвалят. Вот Вам важно чужое мнение?

- Наверно, да.

- Чтобы совершать меньше ошибок.

А на кой черт Вам надо не совершать ошибок, вы же живете и совершаете их волей-неволей?

- А что думает по этому поводу Ваша дочка?

Она ничего не думает, ей семь лет.

- Не боитесь…

Вот еще один вопрос, который мне задают постоянно! Меня это напрягает! Конечно, боюсь, я же нормальный человек. Она знает мои книжки, она знает названия, и она меня спрашивает: мам, почему «дрянная девчонка»?

- Что отвечаете?

Чтобы немедленно закрыла эти книжки и поставила их на место!

- Но все равно же прочитает.

Ясно, что прочитает, и, причем очень скоро... Поэтому у меня сейчас такая паника!

- Книжки приносят деньги?

Мало. Это больше для души. Журналистика денег приносит несравнимо больше.

- Журналистика – хорошая профессия для женщины?

Супер! Если ты свободный человек, супер!

- Женщина должна стремиться к независимости?

А женщина вообще должна быть человеком?

- Каких Вы любите мужчин?

Всяких. Щедрых люблю, скупых – нет.

- Что еще любите?

Красный и черный цвета.

- Стиль в одежде?

Никакого нет.

- Косметика?

- Любимая еда?

Суси и белый угорь.

- Что пьете?

Алкоголь. Много. Как лошадь. Кстати, нам идти пора, ребята ждут.

Блиц-интервью закончено, мы пошли есть и пить. Есть – суси, пить - много.

Беседовал Александр Куланов
Фото Сергея Гриса

Дарья Асламова, биография, личная жизнь которой вызывала неподдельный интерес у многих в девяностые годы, заслужила внимание к своей персоне откровенными и экстравагантными публикациями в "Комсомольской правде", а также книгами, где основное внимание уделялось сексуальным похождениям главной героини.

Биографические сведения

Место и дата рождения будущей журналистки в различных источниках отличается. В некоторых указан город Хабаровск, дата - 8.09.1969 г., что соответствует действительности. В других источниках можно найти данные о том, что Дарья Асламова родилась в Ереване, датой рождения может быть 9.09.1969 года.

После окончания школы она стала студенткой факультета журналистики Московского государственного университета.

Получив специальность журналистки, она освоила профессию военного корреспондента. Вокруг самого первого ее армейского репортажа сразу поднялось много шумихи. Это был период падения железного занавеса, и проблемы сексуального характера еще широко не освещались.

Сама Дарья рассказывала о своих первых поездках в районы боевых действий еще до карабахских событий, как о "развлекухе", какой-то игре в отважную журналистку. Себе она казалась артисткой из фильма, в котором окончание обязательно должно быть хорошим.

Корреспондентка "Комсомолки"

От "Комсомольской правды" Дарья посещала "горячие точки", где даже попала в плен. Об этом ею написана серия репортажей. Коллегами отмечается, что излюбленной темой ее является война.

В течение 2011 года она четырежды подвергалась аресту в Египте, где находилась в рамках редакционного задания.

В середине 2012-го Асламова посетила в Турции район, граничащий с Сирией. Ей удалось тайно пробраться в сирийский лагерь, где были беженцы. Среди них присутствовали представители повстанческих сил, которые боролись с войсками сирийского президента Асада. Отчаянная корреспондентка сумела побеседовать с некоторыми лидерами повстанцев.

Дарье удавалось с успехом использовать на войне различные женские ухищрения. Она могла в любой ситуации сразу расплакаться. Легко могла прикинуться глупенькой дурочкой и выйти из такого положения, из которого мужчине вряд ли можно было бы выбраться живым.

Дарья Асламова, "Дрянная девчонка"

В манере письма Аслановой отмечается наличие веселого нрава и легкого пера, что считается ее основным оружием. Именно эти факторы позволили ее творению - "Запискам дрянной девчонки", открыть обновленную страничку в практической российской печати.

В этих "Записках" наблюдается пародийное переплетение жанра авантюрных романов с жанром политических (и необязательно политических) портретов, в которых легко угадываются довольно известные лица. В героях журналистки можно узнать Р. Хасбулатова, Н. Травкина, А. Абдулова и некоторых других.

Со стороны читающей публики нередко слышались обвинения журналистки в распущенности, хотя произведения ее всегда были крайне популярны. Многим нравилось смаковать детали открытого и веселого повествования, в котором описывался мужской темперамент и достоинства многих известных личностей.

Участие в выборах

Дарья Асламова, биография которой имеет и некоторые политические оттенки, в 1999-м приняла участие в выборной кампании.

В тот период довольно популярным писателем Дмитрием Быковым было высказано следующее мнение об этой нестандартной журналистке.

Дарья Асламова сравнивалась Быковым с Иваном Охлобыстиным в юбке, а "зачастую и без нее".

Разницу Быков усматривает в том, что перо Аслановой более увлекательно, по сравнению с Охлобыстиным, а ее пошлость он считает последовательной и стилеобразующей.

Под стилем Быков как раз и понимает последовательность. Охлобыстина он называет эклектичным, в Аслановой отмечает упрямство и целенаправленность в достижении "высокой планки безвкусия, что позволяет делать ее чтение веселым и приятным".

В "Московской комсомолке" Быков отметил хорошее начало Дарьи в качестве военного журналиста, книги ее были очень веселыми.

Бурное начало карьеры сменилось замужеством журналистки и рождением ребенка, возникла необходимость в солидности.

Разыскивая новую идентичность, Дарья Асламова, фото которой можно было встретить во многих периодических изданиях самого различного толка, оказалась в блоке "Единство". Однако Шойгу понял, что репутация Аслановой может принести отрицательные дивиденды для политического блока, в результате ей пришлось выдвигаться по одномандатному округу.

Пройти в выборные органы Дарья Асламова не смогла, и больше своим выдвижением на политической арене не занималась.

Творческие вехи

В 1999-м журналистка работала специальным корреспондентом в "СПИД-инфо".
Летом 2003 года Дарья Асламова оказалась единственной журналисткой, которой удалось взять интервью у такого одиозного лидера, как Саддам Хусейн.

В 2011 году у нее состоялась интересная беседа с Мейсаном Тьерри, который высказал мысль о намерении американского госдепа воспользоваться грузинским и украинским сценарием для переворота в Египте.

Не обошлось и без курьезных наград, после участия в выборной кампании 1999 года, она была удостоена премии "Серебряная калоша" (номинация "Звезда без мандата").

После ее литературного опуса "Записки дрянной девчонки", вышедшего в 1994 году, через год вышла вторая часть книги.

Новая книга была названа "Приключениями дрянной девчонки", продолжение было выпущено в свет в 2001 году.

2002 год был отмечен выпуском двух книг: "Сладкой жизни" и "Записок сумасшедшей журналистки".

В 2005 году появилась книга "В любви, как на войне".

О профессии и отношении к войне

О себе Асланова отзывается, как об ужасной трусихе. Битву она считает наркотиком. Все что происходит на полях сражений, противостояние между жизнью и смертью, напоминает ей сексуальные чувства.

При нахождении в горячих точках ее раздражало лишь наличие бытовых трудностей и неудобств. По ее словам, в плену ее доставало сопровождение лиц противоположного пола, наличие веревок, одежды-робы. У нее возникало ощущение настоящей леди во фронтовых условиях, ведь все окружающие воспринимали ее, как нечто экзотическое.

От коллег о ней поступают отзывы, как об очень веселом и легком человеке, не теряющем самообладание в сложных ситуациях. В ее действиях всегда превалирует расчет и разум. В результате всего этого творчество журналистки всегда успешно.

О семейной жизни

Дарья Асламова, личная жизнь которой неразрывно переплетается с творчеством, дважды выходила замуж.

Сначала она была замужем за предпринимателем Андреем Советовым. Их общей дочери Соне уже более двадцати лет. Крестной матерью для нее стала популярная телеведущая Жанна Агалакова.

Второй раз Асланова в 2005 году сочеталась браком с известным хорватским журналистом Робертом Валдецом, у которого было два ребенка от предыдущего брака. С ним журналистка встретились в Пакистане, где они оба в составе группы журналистов из различных государств готовились к освещению американского вторжения в Афганистан.

В дальнейшем они вместе побывали на многих войнах.

Новые творческие ориентиры

После второго замужества в творчестве Асламовой произошла решительная перемена. Роберт Валдец категорически запретил ей писать на тему секса.

Он потребовал, чтобы она писала только о геополитике. На протесты Дарьи касательно того, что она слабо ориентируется в этой сфере, Роберт ответил, что с ее талантом она легко выучится.

Как говорила Асланова, когда мужем был поставлен вопрос выбора творческого направления между политикой и сексом, она остановилась на политике. "Сексом следует заниматься, а не писать о нем" - шутила Дарья.

Cпецкор «КП» Дарья Асламова пообщалась в Берлине с германскими журналистами и политиками, чтобы понять, смогут ли когда-нибудь русские и немцы создать общую евразийскую цивилизацию

И почему немцы чувствуют вину перед евреями, но не перед гражданами СССР.

ШПИОН И КОММУНИСТ ПО УБЕЖДЕНИЮ

Этот поезд Петер Вольтер не мог упустить. Экспресс Париж - Берлин - Москва всего час стоял в Кельне. Раз в неделю известный западногерманский корреспондент, работавший старшим редактором агентства Рейтер, господин Вольтер прыгал в свою новенькую «Альфа Ромео» и ехал из Бонна в Кельн, на вокзал. Там в туалете поезда, в тайнике под умывальником, нужно оставить пакет с фотокопиями важных документов. Уже в шесть утра в Берлине товарищи из разведки ГДР Штази заберут документы, а часть из них тем же поездом могут отправить в Москву.

«Это не Штази нашли и завербовали меня, а я сам нашел Штази», - говорит бывший секретный агент 65-летний Петер Вольтер. Мы курим у окна его берлинской квартиры и смотрим на ночную Александерплатц, где буянит группа подвыпивших молодых людей. Из соседских окон тянет дымком марихуаны, и у меня слегка кружится голова. «Удобное местечко, - смеется Петер. - Я всегда могу наблюдать из окна демонстрации и писать репортажи, даже не выходя из квартиры!»

У Петера грустные глаза старого одинокого волка, которого изгнали из стаи. На его лице - патина времени: трещины горечи, разочарования и мудрого признания неудач. Петер был уже видавшим виды журналистом, когда в нем разорвалась бомба коммунистической истины. Ему осточертел контролируемый американцами мир Западной Германии. А там, за Берлинской стеной, немцы (ЕГО НЕМЦЫ!) пытались строить что-то новое.

Я вступил в коммунистическую партию Германии не с тем, чтобы раздавать листовки на улицах. А с важной целью - выйти на Штази, - рассказывает Петер. - Я знал, что могу помочь. У меня был контакт в западногерманской разведке, мой родственник, с помощью которого я мог фотографировать секретные документы. Я освоил и радиопередатчик.

Петера рассекретили и арестовали в 1991 году. Потом выпустили под подписку о невыезде. Два года он просидел на даче без работы. Как только ему выдали паспорт, он сбежал на Канарские острова: работал в местной газетенке для немецких пенсионеров, скупавших недвижимость в Испании. Петера Вольтера пытались сделать политическим мертвецом. Но он вернулся в журналистику, в левую газету Junge Welt. Теперь, когда дело закрыто за давностью лет, Петер и его коллеги по разведке опубликовали книгу о тех годах. Они уверены: коммунизм не растратил своего морального капитала. Он еще скажет свое веское и окончательное слово.

Мы, немец и русская, вместе ищем истину на дне стакана.

Германия и Россия - это был бы гениальный стратегический союз! - воодушевленно говорю я. - Все логично: немецкие высокие технологии и русские энергоресурсы, немецкая педантичность и русская безудержность. Вместе мы бы перевернули мир!

Петер смотрит на меня скептически. Потом наклоняется, и я вижу его налитые кровью глаза:

Вы, русские, никогда не забывайте слова Черчилля: Германия либо у ваших ног, либо у вашего горла. Она снова поднимается. Западные немцы не только беспощадно колонизировали собственных братьев - восточных «советских» немцев, но и всю Южную Европу. Они высосали кровь из Греции, Испании, Португалии, Италии и поставили юг на колени. Это новый тип финансового колониализма. Германский реванш - то, чего так боялась старая Европа, - происходит прямо на наших глазах.

Петер Вольтер уверен: коммунизм еще скажет свое слово.

НОВАЯ ХОЗЯЙКА ЕВРОПЫ

Да, именно так называют Германию европейские газеты. Перед ней лебезят и заискивают - с затаенным страхом, тайной ненавистью и глубоким чувством унижения. Сама Германия в выражениях не стесняется. Немецкие газеты называют греков, итальянцев, испанцев и португальцев - весь этот «южный сброд» - ворами, лгунами и взяточниками. Южная легкомысленность - стремление обратить деньги в жизнь - крайне раздражает немцев, этих бдительных калькуляторов и запасливых хомяков. Войдя в Евросоюз и в зону единой валюты, сельскохозяйственный неконкурентоспособный Юг был обречен на завоевание промышленным Севером Европы.

Новое лидерство Германии в ЕС немцы воспринимают как должное.

Возвышение Германии и ее доминирование - логично, - говорит профессор Штайнбах. - Экономическая мощь неизбежно приводит к усилению политической мощи. Вопрос в том: используем мы эту мощь только для себя или нам придется отвечать за весь Евросоюз? Если мы берем на себя ответственность за спасение Европы от финансового краха, то мы вправе требовать изменения поведения и правил игры от всех участников. При таком раскладе всегда найдутся люди, которые будут нас ненавидеть.

То, что Германия находится сейчас на вершине, объясняется разорением и доведением до нищеты Италии, Испании, Греции, - говорит экономист Юрис Крафт. - Эти страны принудили брать кредиты под низкие проценты, чтобы покупать немецкие товары, которые текли на юг беспошлинно в рамках ЕС и оплачивались полновесным евро. Германия пожирает греков, итальянцев и испанцев. Налицо закон неравномерного экономического и политического развития в условиях капиталистической системы, открытый Марксом. И в самой Германии все не так гладко - из 16 федеральных земель процветают только две, Бавария и Баден-Вюртемберг, остальные - дотационные. Но в Германии существует закон о перераспределении средств: богатая земля отдает часть средств бедной земле. Однако немцы сопротивляются принятию подобного закона в рамках Евросоюза. Они не для того колонизировали Южную Европу, чтобы ее кормить.

Если у немцев не будет комплекса вины за холокост - они опять вернутся к варварству фашизма, считают на Западе. На фото: националисты в центре Берлина саботируют выставку «Преступления германской армии 1941 - 1944».

КАПИТАЛИСТ. ПРОТЕСТАНТ. ЭГОИСТ

Германия не заинтересована в росте внутреннего потребления, а предпочитает зарабатывать на внешних рынках, - говорит эксперт Людмила Клотц. - От того, что Германия выигрывает в экспорте, страдают остальные европейские страны. И местные газеты предпочитают замалчивать тот скандальный факт, что одной из важнейших статей немецкого экспорта является оружие. Никто не вспоминает о том, как Грецию, члена НАТО, принуждали брать кредиты, чтобы закупать у Германии танки и прочую гадость. А теперь греков без стеснения бьют и оскорбляют. За счет чего транснациональный капитал в лице немецких компаний извлекает колоссальную прибыль на внешнем рынке? За счет низких зарплат в самой Германии и сокращения расходов на социальную систему, которая давно сидит на голодном пайке. Недавно газеты увлеченно стали писать о том, что нам не хватает специалистов и хорошо бы завезти мигрантов, хоть из бедствующей Испании. Откуда вдруг такие идеи, когда в Германии полно безработных молодых выпускников технических вузов? Чтобы еще больше сбить цену на рабочую силу. Да, испанцы приедут и попадут в рабство. Но и немцам придется потуже затянуть пояса и сбавить цену на свой труд перед лицом конкуренции. Процветающая Германия - это газетный миф. Экономика в руках 5 процентов населения, которое эксплуатирует оставшиеся 95 процентов и доводит их до нищеты.

Происходит смена цивилизационных типов капитализма, - говорит экономист Юрис Крафт. - Исчез тип старого католического капиталиста, который принимал людей на работу и отвечал за них, создавая для служащих социальные структуры: детские сады и магазины с низкими ценами. Его заменил холодный протестантский эгоист, который о своих сотрудниках не думает и не отвечает за судьбу общего дела.

Я помню, как мне плакался лидер греческих профсоюзов: «Немцы хотят, чтобы все греческие мальчики ходили строем, а девочки заплетали косы и носили белые кофточки. Но мы ведь греки, а не немцы!»

В Европе идет война ментальностей, которая ничем хорошим не закончится. У немцев другая финансовая культура: тут вам в такси квиточек дадут, а греческий таксист, если вы спросите у него чек, рассмеется вам в лицо. Я помню, как в 1992 году в закрытых кругах Германии шла дискуссия, надо ли брать Грецию в ЕС. Открытым текстом говорилось: мы не можем брать православных, так как православие - это ересь. Это не наша цивилизация. А с другой стороны: Греция - родина Европы и демократии. Мы не можем мифическую территорию нашей прародительницы оставить за пределами новой Европы. Словом, европейцы были вынуждены взять Грецию. В сущности, весь ЕС покоится на идее: давайте свалим всех в одну кучу, «лишь бы не было войны». Для нового поколения это звучит странно, но именно мир в Европе - одна из главных целей создания Евросоюза. И важной составляющей этого мира является контроль над Германией, развязавшей две мировые войны. Немцы всегда хотели быть наверху. Это нация господ. Следовательно, нужно подавить в них доминанту господства, и для этого есть отличная дубина - холокост.

Плакат 1952 года: восточные немцы - друзья Страны Советов. Теперь они - бедные родственники объединенной Германии.

КАК ПРИЖАТЬ К НОГТЮ «ИСТИННЫХ АРИЙЦЕВ»

Американцы и англичане всегда желали видеть Германию индустриальной, сильной страной, но не СЛИШКОМ. Чтобы кастрировать немцев, их необходимо было нравственно припереть к стенке и внести в каждый немецкий дом сознание коллективной вины. Их хотели, фигурально выражаясь, накормить жабами и змеями, чтобы они изблевали свое намерение стать нацией господ. Холокост (убийство фашистами шести миллионов евреев) стал нравственной булавой, переломившей моральный хребет целой нации.

Почему сто тысяч израильтян получили немецкое гражданство? Это гарантия. Если на Ближнем Востоке начнется война, евреи смогут уехать в Европу и спасти свою жизнь, - говорит немецкий ученый-этнолог Андрей Кирш. - В Германии еврейская община бьет всех, кто выступает против израильской политики. Это табу, с одной стороны, отражает интересы Израиля, чтобы крупнейшая европейская страна вела произраильскую политику. А с другой стороны, является инструментом духовной гигиены самих немцев, чтобы они не сползли в фашизм. Международное признание Германии было основано на том, что немцы признают вину за разгром международного еврейства. Нетаньяху недавно заявил, что все репарационные выплаты, осуществленные Германией, покрыли только 20 процентов еврейского имущества. Это означает, что Германия должна выплатить еще 80 процентов. И будет платить, никуда не денется. Почему произошла сакрализация холокоста? Чтобы уберечь Германию от «коричневой чумы», чтобы сохранить немецкий народ как демократическую, гуманную нацию, комплекс вины за холокост должен быть центральным. Иначе немцы опять вернутся к варварству фашизма. Другой вопрос, что сейчас произошла смена поколений. Умирают бывшие нацисты и их жертвы. Потомки преступников и жертв заключают браки. Еврейско-немецкая семья - уже норма. Возникло новое израильско-германское сообщество, которое хочет оставить в стороне вопрос о холокосте. Они говорят: мы не хотим тащить этот груз на себе, оставьте нас в покое! Ведь жизнь-то идет.

НЕМЦАМ НАДОЕЛ ХОЛОКОСТ

«Первое поколение немцев после Второй мировой войны молчало о еврейском вопросе. Второе поколение беспрерывно говорило и пережевывало прошлое. Третье, новое поколение готово смотреть вперед, - говорит лидер популярной партии «Пираты» Марина Вайсбанд. - Немцы рождаются и живут с постоянной тенью. Я это замечаю, когда где-то говорю, что я еврейка. Как только падает это слово «еврей», в воздухе физически повисает напряжение. «Ах! - говорят мне. - Я никогда не видел настоящую еврейку». Говорят с восторгом или со страхом. Немцы вообще не знают, что в таких случаях говорить. Они не знают, как со мной обращаться. Но я к этому привыкла. Здесь очень тяжело говорить на еврейскую тему. Я единственный политик, который может себе это позволить, потому что я еврейка. Мне здесь вообще дозволено все. Но общество не может жить под таким напряжением. Из этого постоянно нагнетаемого чувства вины у немцев растет протест. Они говорят: «Мы не хотим так жить!» Весь антисемитизм рождается от того, что немцы постоянно вынуждены извиняться. Они боятся сказать: я горжусь тем, что я немец. Здесь нет патриотизма, и это связано с общей травмой национального сознания. Попытка загнать в угол одну часть населения ничем хорошим не заканчивается. Тут все танцуют вокруг евреев, зато позволяют себе оскорбительные высказывания о мусульманах: они, мол, рожают слишком много детей и забирают у нас рабочие места. Разве это не расизм? Я устала от того, что единственная ассоциация, связанная с евреями, - это холокост. Я хочу изменить это общество. Чтобы я говорила: я еврейка, а мне говорили: ну и что?» «Вы хотите снять с себя имидж жертвы?» - спрашиваю я. «Да, хочу. Потому что быть жертвой не просто тяжело - это крайне опасно и будит в людях агрессию».

Марина Вайсбанд - еврейка, уставшая от имиджа жертвы.

Эта еврейская девочка права в своих опасениях. Задавленная неприязнь может обратиться в тайную ненависть. А ненависть, умеющая молчать, во сто крат опаснее, чем самые неистовые речи.

Окончание следует

Первое правило, которому меня научили в газете «Комсомольская правда», куда я пришла работать в 20 лет, гласило: иди и смотри. Ты должна все видеть своими глазами. Журналист - это свидетель. Люди, которые говорят «не верю» или «нас пугают», мне не интересны. Вы блогер. Претендуете на объективность.

Попробуйте сами прийти в стокгольмский район Ринкибю днем (а если вы очень смелый человек, то вечером) и достать камеру на главной площади. Или съездите в пятницу вечером прогуляться с камерой по центру города Гетеборг , поснимать местных ваххабитов, которые чувствуют себя хозяевами города. Мне очень повезло, что благодаря своей дерзости я вырвалась из Ринкибю живой и даже с целой камерой (советую вам посмотреть видео, что случилось с местными журналистами, которые приехали туда с полицейским эскортом).

В Швеции мигранты избили съемочную группу.

Я человек опытный и работаю в «горячих точках» уже 28 лет. И нет такого опасного места, где бы я ни побывала. Последний раз подобный ужас, как в Ринкибю, я испытала во время египетской революции, когда четверо похитителей в разгаре дня пытались засунуть меня в такси. Я царапалась, визжала, вертелась юлой, пинала машину и кусала волосатые руки похитителей, пока не почувствовала вкус их крови во рту. Таксист уехал, на мои крики собралась толпа, и я спаслась. Поверьте, это один из обычных эпизодов работы военного журналиста.

Но даже после Каира , Дамаска, Кабула , Алеппо, Багдада - Стокгольм меня шокировал. Как, впрочем, и вся Швеция . Я никогда не цитирую придуманных персонажей. Все люди, указанные в статье, имеют имя, фамилию и страничку в «фэйсбуке». Трудно не поверить, к примеру, знаменитой сомалийке Моне Валтер, приговоренной к смерти шведскими имами за обращение в христианство. Она постоянно меняет место жительства, и при этом у нее трое детей. Ее жизнь превратилась в кошмар.

Можно не верить мне, но есть статистика. Швеция занимает первое место в Европе и второе в мире по изнасилованиям. (Я говорю лишь об официальных заявлениях жертв. И, как женщина, могут вас заверить: большинство из них в силу стыдливости или юного возраста не обращаются в полицию. Они боятся не только огласки, но и преследований феминисток. Вот так.) Ваша прекрасная «демократическая» Швеция скрывает все преступления мигрантов под секретным кодом, хотя народ имеет право знать. Только громкие убийства выходят наружу, такие, как убийство 22-летней Александры Мезхер, работавшей в центре для беженцев. Десятью ножевыми ударами ее зарезал якобы 15-летний мигрант. (В Швеции верят на слово. Только беженцам, разумеется. И поэтому тридцатилетние мужики называют себя «подростками», поскольку государство берет их на полное содержание и приглашает в страну их родственников.)

Но что для вас мои слова? Поэтому я попросила моего друга Ханса Эрлинга Йенсена , директора фонда «Хатун Доган» (фонд помогает преследуемым христианам на Ближнем Востоке) написать письмо (оно прилагается на английском). Ханс сейчас в большой беде. Он живет на юге Швеции в поселке Ловштад недалеко от Мальмо. В ста метрах от его дома ваххабиты открыли «центр перевоспитания трудных мусульманских подростков». Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, для чего открывают подобные центры вербовки. Агрессивных подростков «перевоспитают» в правильных ваххабитов-террористов.

А вот и письмо Ханса:

«Многие люди думают, что Швеция все еще лучшая страна в мире. К сожалению, они ошибаются. У Швеции сегодня тяжелые проблемы с антисоциальными иммигрантами, которые принадлежат к тем культурам, которые невозможно интегрировать в общество. Более чем полмиллиона человек приехали в Швецию за последние 6-7 лет. У них нет работы, они живут в основном в гетто, и они подрывают систему социального обеспечения, забирая у нее столько же средств, которые необходимы для пожилых и больных людей, а полиция вынуждена бросить все ресурсы на раскрытие тяжких преступлений, совершенных мигрантами. Крупные города Швеции живут в состоянии беспредела, как где-нибудь в Африке или в Южной Америке.

Но это происходит не только в больших городах. Теперь выходцы из всех мусульманских регионов мира переезжают в сельскую местность, в маленькие деревни. Здесь они могут без помех заниматься своим «бизнесом». Я живу в селе, и у меня появились новые соседи. Мусульманская «школа» для молодых гангстеров. Изнасилования выросли до ужасающих размеров. Термин «групповое изнасилование» был прежде не известен в Швеции, а теперь это - ежедневное событие. Так же как убийства. За последние годы в Швеции не раскрыто 300 убийств!!!

Я живу в самом центре событий. Я знаю, что происходит. Мы так близки к гражданской войне, что вы даже не можете мечтать об этом. Поджигают машины, нападают на пожилых людей и грабят, наших дочерей насилуют, - и это происходит каждый день. И самое страшное, правительство парализовано и твердит, что те, кто протестуют, это нацисты и расисты.

Если вы мне не верите, приезжайте в Швецию и посмотрите все своими глазами.

С наилучшими пожеланиями,

Ханс Эрлинг Йенсен.

И Дарья Асламова.